Размышления о Центре Карьеры Росатома в МИФИ. Часть 2.
28 мая в МИФИ состоялась встреча представителей ГК "Росатом", сотрудников центра карьеры Росатома в МИФИ, студентов, преподавателей, а также представителей портала Мифист.ру, посвященная деятельности центра карьеры Росатома (далее - ЦК) в МИФИ и являющаяся ответом Госкорпорации Росатом на статью нашего портала. Данная новость представляет собой субъективный отчет одного из участников встречи о том, что там происходило в трех частях с прологом и эпилогом.
Пролог
Прежде всего, хочется посетовать на то, что время проведения встречи было жутко неудобным для студентов. Это как раз тот случай, когда ради оперативности мы потеряли качество. Многие участники обсуждения как на коруме, так и на портале мифист.ру так и не смогли присутствовать на очной встрече в 5 часов вечера последнего дня зачетной недели: у кого-то на носу уже диплом и научрук не отпустил, у кого-то на следующий день планировался экзамен, у кого-то пересдача зачета, кто-то просто не смог сбежать с затянувшегося в этот день зачета, а кто-то - с работы.
Но, тем не менее, встреча состоялась. ЦК представляли директор Ирина Шаповалова и трое ее сотрудников (включая председателя студсовета). Может был кто-то еще, но эти люди не представлялись. Росатом представляли Главный специалист департамента кадровой политики Никита Александрович Раков и Директор образовательных проектов департамента управления персоналом Валерий Вячеславович Карезин. Кроме того, были замечены несколько студентов, пришедших с председателем стуса, трое студентов, пришедших НЕ вместе с председателем стуса, а также трое преподавателей.
Интересы и мнение отсутствующих корумчан в меру своих сил пытался представлять автор данной заметки.
Все, что написано ниже, представляет исключительно субъективное мнение от данной встречи, не претендующее на полноту и объективную истину. Итак…
Часть 1. Веселая. Про проектор.
Придя в означенное время в означенное место, я обнаружил там группу студентов во главе с председателем Студенческого совета НИЯУ МИФИ (и, по совместительству, сотрудником ЦК) Максимом Терещенко, развернувших в маленькой В-419 на удивление бурную деятельность. В аудитории появился переносной экран, ноутбук, удлинитель, проектор, а председатель стуса сотоварищи весело и, я бы даже сказал, с огоньком, настраивали проектор. Было ощущение, что нас как-то не совсем ждали там. Во всяком случае, посмотрев на внезапно появившихся участников встречи (а кроме меня и возившихся с проектором там к этому моменту появилось еще аж 2 человека), товарищи вдруг сделали драматическую паузу и страшным голосом изрекли «Что-то нас здесь до…», после чего приняли решение перебазироваться в соседнюю, существенно большую аудиторию. Часа через полтора нас из нее поганой метлой прогнал преподаватель, внезапно пришедший туда принимать зачет, поэтому мы вернулись в В-419 (проектор перетащили обратно), но к тому моменту битва умов привела к поредению наших рядов настолько, что остатки армий участников встречи влезли в В-419 уже целиком.
Итак, перебазировались в В-420 (экран тащили в развернутом виде, стукаясь о препятствия и чертыхаясь), где увлекательная настройка проектора началась снова с самого начала. Тут на сцену вышло ортогональное проектирование. Кажущееся столь скучным в геометрии, в исполнении председателя студсовета и его друзей оно смотрелось существенно веселее. Ведь это так здорово – попробовать повернуть экран по отношению к проектору под разными углами, чтобы посмотреть на то, какие формы при этом принимает изображение! Такие забавные неправильные четырёхугольники, на которых проглядывает настраиваемая картинка.
А в конце настройки изображения просто необходимо было ещё раз изменить положение экрана и повторить весь процесс настройки сначала. Вся эта возня заняла столько времени и сил, что я до конца встречи с определенной опаской косился на проектор, ожидая, когда же он наконец будет использован по своему прямому и, видимо, чрезвычайно важному назначению. Было ощущение, что нам покажут не меньше чем документальный фильм про карьеру уж если не Димы Горина, то лично Сергея Владиленовича. Самое смешное, что момента этого я так и не дождался – проектор с экраном торжественно простояли все время без дела, символизируя и подчеркивая высокие организационные таланты одновременно как руководства стуса, так и сотрудников ЦК.
Часть 2. По возможности объективная Директор ЦК Росатома Ирина Шаповалова смотрит на автора как-то недовольно, свирепо и в то же время грустно и с недоумением….
Итак, встреча началась. К большому сожалению, дискуссия с сотрудниками ЦК как-то не сложилась совершенно: со стороны руководства ЦК присутствовало столь явно выраженное желание «дать ответ Чемберлену» и опровергнуть все, что только можно, и настолько явно выраженная негативная эмоциональная реакция в мой персонально адрес, что условий для какого-то обмена мнениями не было вообще. А ругаться, честно признаюсь, ну вот совершенно не хотелось. Представители же Росатома, напротив, были предельно открыты, внимательно выслушивали порой сбивчивые комментарии из зала (мои в том числе), давали развернутые пояснения, в общем, демонстрировали желание вести диалог. Именно благодаря их усилиям обсуждение получилось, на мой взгляд, откровенным, интересным и вообще совершенно не похожим на то, что обычно происходит в МИФИ. Н.А.Раков рассказывает о том, чем НЕ является ЦК Росатома.
Сама встреча началась с рассказа Никиты Ракова о том, что именно такое ЦК. Точнее, о том, чем именно он не является. К счастью ли, к сожалению ли, но монолога и сольного выступления здесь не получилось в основном из-за вопросов и комментариев из зала (каюсь, принял активное участие), зато получился очень интересный диалог, к которому чуть позже присоединился Валерий Вячеславович Карезин, перехвативший у Никиты роль первой скрипки в дальнейшей дискуссии. В.В.Карезин и Н.А.Раков внимательно слушают вопрос из зала.
Далее я постараюсь суммировать то, что вынес из дискуссии, причем в двух частях: сначала более-менее объективные факты, в которых я постарался минимизировать свои оценочные суждения, а затем уже собственные выводы. Итак, выяснилось следующее:
1. ЦК действительно не является центром трудоустройства. На практике это проявляется в том, что у них нет никаких обязательств перед приходящими к ним студентами. ЦК занимается скорее отбором. Задача – отобрать некий небольшой процент студентов НИЯУ, для того чтобы помочь им трудоустроиться в Росатом. Трудоустройство остальных ЦК не интересует. Была озвучена цифра – Росатому нужны около 500 человек в год из всего НИЯУ, вместе с филиалами, что действительно означает весьма малую долю выпускников.
2. Критерием отбора является прежде всего мотивация работать в ГК Росатом. То есть оценки "4-5" тоже интересны, но кроме них нужна мотивация. А мотивация должна быть подтверждена участием в соответствующих мероприятиях ЦК. Человек, не зарекомендовавший себя на этих или им подобных мероприятиях, принципиально не интересен центру. В то же время, хорошо зарекомендовавшим себя в них студентам обещались некие преференции в виде «можем попросить хэдхантера предприятия обратить внимание на этого человека» (стоит обратить внимание на то, что вот конкретно эту фразу произнесла директор ЦК).
3. Тот факт, что человек приходил 5 раз в ЦК и так и ушел неудовлетворенным, признается недостатком в работе центра. Правда, оговорюсь, как недостаток это было признано только В.В.Карезиным. Директор ЦК Ирина Шаповалова сей факт не признала и вообще всем видом показывала нам, что все, что написано в нашей статье, мягко говоря, не соответствует действительности. В.В.Карезин объясняет, что цель ЦК - выделить меньшую часть выпускников МИФИ.
4. По мнению представителей Росатома, определить, что данный человек устроился на работу именно с помощью ЦК Росатома в МИФИ, очень трудно, если вообще возможно. «Предприятия такой информации нам не дают … мало ли откуда он там пришел». Более того, показалось, что задачей отследить влияние ЦК на судьбу выпускников никто вообще не заморачивался.
5. Как выяснилось, в настоящий момент существует только один объективный критерий деятельности ЦК – количество заполненных студенческих анкет на сайте ЦК. Другие критерии эффективности их деятельности отсутствуют как класс, хотя необходимость их существования вроде бы признается всеми.
6. Второй задачей работы ЦК является информационное обеспечение. Но не о вакансиях в госкорпорации, как можно было бы подумать, а о карьерных мероприятиях типа Темпа. В этой области информирование «достигает 100 процентов», и претензий к ЦК со стороны руководства нет (присутствовавшие на встрече особо уточнили этот момент: "хочется чтобы было 100%, или сейчас 100%?" и получили заверение, что все сейчас отлично). Студенты, заполнившие анкеты на сайте, получают информационную рассылку. Что, видимо, еще повышает этот процент.
7. По базе студенческих анкет предприятия в принципе могут проводить поиск работников. Правда, примеров подобного приведено не было.
8. Ситуации с тем, что студентов снимали с занятий и принудительно загоняли на мероприятия типа «Дня карьеры Росатома», по мнению руководства ЦК, если и имели место в начале работы центра (это также ставилось под сомнение, ну и, разумеется, ответственность за это лежит на деканатах и ни в коем случае не на руководстве ЦК), то являлись перегибами со стороны деканатов, и будут сводиться на нет в дальнейшем. Народ внимательно слушает Валерия Вячеславовича.
9. В то же время на сайте ЦК существует еще и база вакансий. Пытливыми преподавателями, пришедшими на встречу с айпадом (здесь могла бы быть и ваша реклама), и поэтому имевшими возможность поймать сотрудников ЦК на слове прямо не отходя от кассы, в базе вакансий на сайте http://career.mephi.ru за 2012 год было обнаружено ажно 3 (три!) вакансии (одна из которых - вакансия секретаря, что характерно). Эта ситуация воспринимается сотрудниками ЦК с каким-то совершенно олимпийским спокойствием. Более того, Валерий Вячеславович достаточно откровенно рассказал нам, что понимает, что бОльшая часть вакансий предприятий закрывается совершенно другими путями, а то, что вообще попадает на сайт ЦК – остатки, которые не удалось закрыть как-то иначе. Никакой особой обеспокоенности на этот счет заметно не было.
Это была более-менее объективная часть. А теперь выводы.
Часть 3. Субъективная.
Итак, остались впечатления:
1. База вакансий на сайте ЦК существует номинально и никому в принципе не нужна. Она играет только одну роль – служить приманкой для студентов. Мол, у нас есть для вас вакансии. Нет там вакансий, это имитация, обман.
2. База по студентам – тоже в известной степени формальность, призванная хоть как-то оправдать само существование ЦК и хоть как-то формализовать его работу. Всех посылают заполнять анкету на сайте именно потому, что по их числу оценивают деятельность центра. Ничего более с этими анкетами не происходит.
3. Помощь в трудоустройстве, декларируемая руководством ЦК (как показалось, в существенно большей степени, чем их начальством: сравните "можем попросить хэдхантера" - слова Ирины Шаповаловой и "можем связать с хэдхантером" - слова В.В.Карезина), носит исключительно консультативный характер, причем, весьма слабо выраженный. К рекомендациям центра предприятия прислушиваться совершенно не обязаны. «Можем попросить, можем порекомендовать» не означает вообще ничего. Более того, говоря о полном отсутствии обратной связи (мы, дескать, не в состоянии проследить судьбу выпускника, откуда он пришел на предприятие – из ЦК или не из ЦК), сотрудники ЦК сами вольно или невольно признались в отсутствии на деле такой помощи.
4. Мероприятия ЦК (дни карьеры, темп) подразумевают, что человек, который туда приходит, движим некоей невероятно сильной мотивацией работать в Росатоме. Цель мероприятий – прежде всего проверить эту мотивацию: человек должен потратить свое время на участие в некоем шоу с сомнительным эффектом, причем тот факт, что это именно «шоу», признается самими сотрудниками госкорпорации. Откуда такая мотивация возьмется – не вполне ясно, создавать ее специально никто особо не стремится. Более того, эта мотивация (и это особо подчеркивалось) должна существовать безотносительно имеющихся вакансий, должностей, заработной платы. И это должна быть исключительной силы мотивация «работать в корпорации Росатом», причем работать там, куда пошлют, очень близкая аналогия – «я хочу служить в армии», она тоже обычно не подразумевает конкретных должностей и конкретного рода деятельности.
В ходе встречи возник отличный пример с магазином (или столовой) и его витриной: по мнению сотрудников Росатома ситуация со многими студентами выглядит так – в столовую приходит человек и говорит «я хочу есть». Его спрашивают «что именно вы хотите?», а он не в состоянии ответить ничего, кроме того, что хочет есть. И это, дескать, очень плохо. На мой же взгляд, им в ответ задают совершенно логичный вопрос «а что вы мне можете предложить?», отвечать на который они не могут, или же не хотят. Причем если до этой встречи мы думали, что просто не могут, то сейчас понимаем – не хотят. Получается столовая, в которой нужно сначала заплатить (потратить время и силы на участие в очередном темпе), и только потом, может быть (без гарантий!) вас накормят неизвестно чем. Отличная столовая, ничего не скажешь, душевная. И, что самое интересное, именно это желание заплатить за кота в мешке и будет отличать тех, кто им нужен (мотивирован!), от остальных. Можно было бы подумать, что набирают просто весьма странных людей. Однако, все не так просто.
5. Было заметно, что при всей своей открытости, от одного вопроса Валерий Вячеславович стремился уйти. Я, признаюсь, по старой корумной привычке несколько раз пытался вернуться к этому вопросу, подойти с другой стороны, но всякий раз с темы мы соскакивали. А вопрос-то в целом простой но, как оказалось, ключевой: «а почему же все-таки не начать завлекать студентов в Росатом подробной информацией о вакансиях?» Дабы была не безадресная мотивация «работать в Росатоме», а вполне конкретный челленж занять данную вакансию. В ответ было сказано открытым текстом: «нет – это не работает». Вопрос «почему?» оставался без внятного ответа со стороны официальных лиц. Но я могу предложить свое объяснение.
6. Я был бы рад ошибиться, но есть такое ощущение, что Росатому не нужны технические специалисты. Инженеры там, программисты, физики, в общем, выпускники нашего вуза. Пресловутая карьера в Росатоме, предлагаемая как основной побудительный фактор (Центр Карьеры же ж), представляет собой карьеру в управленческой, а не в профессиональной области и, скорее всего, не на предприятиях госкорпорации, а именно в самом головном офисе. Им нужны люди, способные организовывать других, профессиональные чиновники, сотрудники департаментов и управлений, умеющие писать челобитные вида «на ваш исходящий отвечаем…», расписывать подчиненным бумажки и заниматься подобными важными делами. Секретарши и мальчики на побегушках в департаментах, если говорить совсем уж грубо. Именно для этого и проводятся деловые игры в которых важен не результат, а процесс, в котором выявляются лидеры в такой, весьма специфичной области. Причем воспринимать все эти темпы и прочие «шоу» стоит исключительно как первичное сито массового отбора. В дальнейшем с перспективными в этом плане кадрами они работают индивидуально (кстати, есть примеры вполне успешной такой работы). При этом все чему учат в МИФИ на самом деле малоинтересно для этих целей. Но признаться в этом открыто и честно они почему-то побаиваются.
7. Непосредственно сами сотрудники ЦК, во главе с Ириной Шаповаловой, в отличие от их руководства, как показалось, имеют весьма слабое представление о том, что и для чего они делают: они не понимают четко, что они «продают» (услуги, информацию, что-то еще), кому они это «продают», и как именно они это делают. Они работают по установленной сверху методике, честно ее отрабатывая, но не стараясь ни на йоту выйти за ее рамки. Позиционирование ЦК как организации для помощи в трудоустройстве (наличие никому не нужной базы вакансий, путаные обещания помощи в трудоустройстве и т.п.), является именно следствием их непонимания этой специфики.
Таким образом, если предположить, что все что я тут нафантазировал является верным, то центр карьеры Росатома стоило бы переименовать в «Центр отбора в чиновники Росатома». Мы прекрасно понимаем, что тогда в ЦК будет идти существенно меньше народу. И количество анкет на сайте будет меньше. И, очень может быть, что мероприятия будут проходить без такого массового стечения народу. Зато это будет более честно.
Эпилог
В.В.Карезин на встрече говорил, что его очень интересует специфика именно МИФИ. Она, на мой взгляд, заключается в том, что в этом вузе до сих пор готовят сильных инженеров. И проблема в том, что сильный инженер не пойдет работать чиновником. Ему это просто не интересно. Ему нужна интересная работа по специальности, возможность профессионального роста по специальности. Карьера организатора, управленца до сих пор воспринимается многими технарями (а это все-таки состояние души, а не запись в дипломе) как органичная составляющая карьеры профессионала, а не как нечто отдельное от нее. И, думаю, в Росатоме прекрасно понимают, что случайно попавший в чиновничьи сети Росатома технарь через некоторое время все равно уйдет. Очень может быть, что придумает при этом сказку про низкую зарплату. И совершенно разумно таких отсеивать еще на начальном этапе. Но в МИФИ-то таких очень много. А Ирине нужно отчитываться анкетами, поэтому она вольно или невольно старается именно их и завлечь. Плохой маркетинг получается, как очень верно заметил один из участников встречи. Очень плохой маркетинг.
Встреча закончилась в восьмом часу вечера. В ходе нее мы неоднократно слышали чем именно не является ЦК. Он – не центр трудоустройства. Он – не кадровое агентство. Он – не общество защиты от пережаренных шницелей, не клуб любителей хорового пения, он много чего не. Но когда, уходя, я все-таки попросил Никиту Ракова сформулировать коротко, что же все-таки есть такое «ЦК Росатома в МИФИ», то вопрос этот вызвал настолько явное затруднение, что я просто попросил подумать об этом позже и написать нам. Надеемся, подумают и напишут. А мы обязательно опубликуем.
